Давно, еще в конце прошлого
века, Симон Львович Соловейчик описал образ «детного человека», которому
всегда есть дело до всего, что происходит с детьми. Его мир наполнен
детством, при этом он сам остается взрослым. Но как же трудно быть таким
«детным человеком» не иногда, не на уроке, не в четырех четвертях
учебного года, не в пределах лагерной смены, а дома, двадцать четыре
часа в сутки, без отпусков и выходных. Родительство – трудная школа
ежедневной любви, каникул в ней не бывает.
…Когда с трудом открываешь глаза в шесть утра только потому, что кто-то очень тяжелый прыгает по твоей голове и требует немедленно играть и читать, когда краски, назначенные для рисования по бумаге, украшают живописными пятнами пол, только что вымытый, когда радостный клич «Я сама!» возникает в твоих ушах именно в ту секунду, когда ты пытаешься быстро надеть брыкающемуся чаду ботинки и получаешь тем самым ботинком в нос, понимаешь — любить ребенка трудно.
…Двух-трехлетний малыш вызывает у стороннего наблюдателя противоречивые чувства. Смесь умильного любования с недоумением — а что с ним делать-то? Пусть себе копошится в песочке, пока мамочка беседует на скамеечке.
…Мне такая идея не нравится. Изо дня в день мы гуляем и разговариваем.
- Ветер дует, деревья качаются, — задумчиво произносит моя двухлетняя Анна. Интересно, сама она это вывела или запомнила случайно сказанное взрослыми?
– И ветер тоже качается… Ой, мама! Ветер на тебя смотрит!
- Как это? У него что, глаза есть?
- Есть!
- А какие глаза у ветра?
- Синие-синие.
…Капризка и Нехочуха. Они появились в нашем доме, чтобы помочь дочке научиться отделять себя от своих поступков. Анне теперь гораздо легче – это Капризка виноват, что каша не съедена. Ну, так что же ты его слушаешь, прогони! Анна смеется, принимая новую игру: «Уходи, Капризка! Я маму слушаюсь».
Никогда и никто не учил просто быть рядом, откликаться, жить чужой жизнью как своей. Все больше — давали знания, учили профессии, домоводству, на худой конец. А главное оказалось – вот это. Вынашивать человека в сердце, как вынашивала в утробе. Принимать целиком и любить несмотря ни на что.
Елена Литвяк
www.pravmir.ru/anna-makarij-dmitrij-prodolzhenie
…Когда с трудом открываешь глаза в шесть утра только потому, что кто-то очень тяжелый прыгает по твоей голове и требует немедленно играть и читать, когда краски, назначенные для рисования по бумаге, украшают живописными пятнами пол, только что вымытый, когда радостный клич «Я сама!» возникает в твоих ушах именно в ту секунду, когда ты пытаешься быстро надеть брыкающемуся чаду ботинки и получаешь тем самым ботинком в нос, понимаешь — любить ребенка трудно.
…Двух-трехлетний малыш вызывает у стороннего наблюдателя противоречивые чувства. Смесь умильного любования с недоумением — а что с ним делать-то? Пусть себе копошится в песочке, пока мамочка беседует на скамеечке.
…Мне такая идея не нравится. Изо дня в день мы гуляем и разговариваем.
- Ветер дует, деревья качаются, — задумчиво произносит моя двухлетняя Анна. Интересно, сама она это вывела или запомнила случайно сказанное взрослыми?
– И ветер тоже качается… Ой, мама! Ветер на тебя смотрит!
- Как это? У него что, глаза есть?
- Есть!
- А какие глаза у ветра?
- Синие-синие.
…Капризка и Нехочуха. Они появились в нашем доме, чтобы помочь дочке научиться отделять себя от своих поступков. Анне теперь гораздо легче – это Капризка виноват, что каша не съедена. Ну, так что же ты его слушаешь, прогони! Анна смеется, принимая новую игру: «Уходи, Капризка! Я маму слушаюсь».
Никогда и никто не учил просто быть рядом, откликаться, жить чужой жизнью как своей. Все больше — давали знания, учили профессии, домоводству, на худой конец. А главное оказалось – вот это. Вынашивать человека в сердце, как вынашивала в утробе. Принимать целиком и любить несмотря ни на что.
Елена Литвяк
www.pravmir.ru/anna-makarij-dmitrij-prodolzhenie
Комментарии
Отправить комментарий